[ Pobierz całość w formacie PDF ]
.Иными словами, рекордсмены в тех видах обмана и жестокосердия, которых данный политический строй признавал в целом полезными; в тех способах хищений, или краж, или (в лучшем случае) расточительств, которые в целом приводили к росту национального валового продукта.Впрочем, минутку: Сэммлер не позволял себе мерить всех и вся самой высокой меркой и огульно защищать прочих смертных с позиций высокопринципиального интеллектуала.Все его попытки представить себе справедливый социальный строй ни к чему не приводили.Общество без коррупции? Никак не получалось.Он не мог припомнить ни одной такой революции, которая не совершалась бы во имя справедливости, свободы и чистых добродетелей.Конечное состояние всякой революции всегда оказывалось более нигилистичным, чем исходное.Что ж, если считать доктора Гранера не вполне безгрешным, то не мешало присмотреться к другим богачам, а затем сравнить сердца.Что за вопрос?! Доктор Гранер, наживший большое состояние гинекологией, а позже, еще большее, — сделками с недвижимостью, был в целом человеком добрым и знал, что такое голос крови, в отличие от Сэммлера, который в юности избрал прямо противоположный путь, передовой путь марксо-энгельсово-частнособственнического происхождения государства и семьи.По смешной случайности Сэммлер, который был лишь на шесть-семь лет старше Гранера, доводился ему дядей.Сэммлер был ребенком от второго брака, родившимся, когда его отцу пошел уже седьмой десяток (Сэммлер-отец, видимо, был сексуально предприимчив).А доктор Гранер буквально томился желанием иметь дядю-европейца.По части соблюдения старых традиций он был изощренно, чисто по-китайски почтителен.Он покинул родину десятилетним мальчиком, сентиментально вздыхал о Кракове и жаждал воспоминаний о бабушках, тетушках, кузинах, с которыми Сэммлер никогда близко не общался.Ему нелегко было объяснить, что это были как раз те люди, от которых он считал тогда необходимым оторваться и из-за которых он и стал столь абсурдно англизированным.Сам же Гранер и спустя пятьдесят лет сохранил в себе что-то от иммигранта.Несмотря на свой огромный дом в Вестчестере и «роллс-ройс», в котором его вежливая еврейская лысина скрывалась точно в серебряной суповой миске.Морщины у Гранера были мягкие.Они выражали кротость, а порой даже удовольствие.У него были крупные, аристократические губы.В них было также что-то насмешливое и скорбное.В целом приятное, светящееся приязнью лицо.Дядя по сводной сестре, в сущности — дядя из вежливости, в силу гранеровской почтительно-старомодной прихоти, — в глазах Гранера Сэммлер (высокий, почтенный, европейский) был последним представителем легендарного старого поколения [ Pobierz całość w formacie PDF ]